Ополченские судьбы. Минометчик Игорь Мирошниченко: "Пути назад нет. Простить невозможно".

Напротив сидит обычный парень. Модная стрижка, вьющаяся русая бородка. Лишь глаза выдают "человека с прошлым", видевшего вырезанные "правосеками" блокпосты, бои под Славянском, сбитый вертолет генерала Кульчицкого, сбор разведданных, предательство товарища, плен, приговор суда в 15 лет строгого режима, обмен, и новые бои. Двадцатитрехлетний боец ополчения Игорь Мирошниченко. Позывной - "Хакер".

Студент

Игорь родился в курортном городке Красный Лиман в Донецкой области, куда родители переехали из Ростовской области за несколько лет до развала Союза. Обычная семья, обычное детство, обычная школа. Вокруг - сказочные места так называемой "Донецкой Швейцарии", санатории и дома отдыха возле Голубых озер.

По окончании школы Игорь поступил в Славянский авиационный колледж (ныне Славянский колледж Национального авиационного университета) на двойную специальность авиационного механика и автомеханика по обслуживанию всей автомобильной техники, работающей в аэропортах страны. Даже немножко успел поработать по специальности. Но денег катастрофически не хватало – пошел искать более хлебное место.

Начал с должности продавца-консультанта в одной из торговых сетей, реализующей мобильные телефоны и прочие "гаджеты". Толковый паренек, хорошо разбиравшийся в технике и в компьютерах, менее чем за год стремительно продвинулся до управляющего торговой точки. Перешел на работу в другую сеть магазинов электроники. Собирался учиться дальше, да тут случился Майдан.

Пока в Киеве скакали – Донбасс работал. Игорь говорит, что события в столице его тогда не интересовали. Своих проблем хватало: болела мама, нужны были деньги, поэтому на работе приходилось ежедневно доказывать, чего ты стоишь.

"В политику вообще не лез, лишь бы политика меня не касалась и давала спокойно работать", - вспоминает Игорь.

Но жизнь распорядилась по-своему. Вокруг Славянка появились первые блок-посты.

Ополченец

В Пасхальную ночь 20 апреля 2014 года вооруженные боевики "Правого сектора" в районе "Масложир" безжалостно перебили самооборону блокпоста, расположенного в направлении Череповки. Из всего оружия у стоявших там как живой заслон людей были лишь иконы. Однако это нападавших не остановило. Три трупа, раненные…. Показательная расправа, совершенная в великий христианский праздник всколыхнула город.

Игорь, знавший и любивший Славянск, ставший для него вторым родным городом, ушел в народное ополчение. Попал в группу Антона с позывным "Зверь". Поначалу с оружием дела обстояли очень плохо – один автомат на троих да патроны на счет. Потом стало полегче. Получил первое оружие: пистолет Макарова, автомат АКСУ.

Очень быстро стычки переросли в полноценные бои. Подразделение, в котором воевал Мирошниченко, несколько раз серьезно отличилось. Вместе с боевыми товарищами Игорь участвовал и в захвате легендарной самоходки "Нона", доставившей потом столько хлопот киевским карателям и на Карачуне, и на других рубежах обороны. Это бойцы именно его отряда сбили вертолет генерала Кульчицкого, что бы потом не писали украинские СМИ о коварном российском операторе ПЗРК, поставившем жирную точку в карьере бравого военного. Было всё – и обстрелы блокпостов, и нападение диверсионных групп, артиллерийские и авиационные бомбоштурмовые удары (БШУ).

"Вокруг такие же пацаны. Всем по 18-20 лет. Ни дня, как и я, не служившие в армии. Все учили по ходу. Правда, не все после учебы выжили", - грустно улыбается Игорь.

"Наш блокпост держал проход между Красным Лиманом и Краматорском. Такое мощное укрепление, отлитое из бетона. Даже их артиллерия и САУшки не могли нас оттуда выбить. Тогда они подняли откуда-то из-под Харькова, или Чугуева пару Су-25 и в четыре захода нанесли массированный БШУ по блокпосту. Разнесли его в хлам. Двоих ранило, но никто не погиб. После этого часть нашего отряда ушла в Горловку, а часть в Славянск. Выводом людей тогда занимался Моторола, очень грамотно вывел. Я оказался в группе возле завода "Стирол", - рассказывает он.

"Только стало налаживаться, и тут позвонил мой дядя: "Матери срочно нужна операция на сердце. Бегом домой!".

Пришлось Игорю вернуться. В оккупированный киевскими силовиками Красный Лиман.

Невидимка

До родного города добрался нормально. Времени не было разбираться – нужно было срочно искать деньги на операцию. А где их искать, кроме как заработать?

"Поначалу работал как проклятый: днем на стройке, вечерами подрабатывал грузчиком. Потом нашел частного предпринимателя – там стало и денег побольше, и работа уже не так выматывала. Но все равно чувствовал себя, как в тылу врага", - говорит Игорь.

Мирошниченко нашел соратников. Собирали информацию по передвижению, дислокации противника. Нашли канал связи. Будучи "ай-тишником" Игорь быстро освоил системы и способы скрытной передачи данных. Так передавали координаты.

Интересным решением оказалось "ноу-хау" съема информации. Для видеофиксации использовали обычный автомобильный видеорегистратор, который вместе с батареями и носителем информации монтировали в обыкновенный скворечник. Птичий домик вешали в нужном месте во время монтажа линий связи.

Жизнь начала налаживаться, Матери провели успешную операцию, Игорь начал думать о возвращении в строй.

Пленный

Парень, с которым Игорь проработал два года в одной из торговых сетей, пришел в ближайшую комендатуру и просто написал заявление. В своем добровольном доносе он "слил" все, что знал, и многое добавил от себя. Написал, дескать, Игорь командовал САУ "Гвоздика".

"Мне даже очную ставку с ним делали, – рассказывает "Хакер". – Но к тому времени я уже был настолько забит и дезориентирован, что даже не посмотрел ему в глаза".

Взяли Мирошниченко "ВСУшники" – 95 Житомирская отдельная аэромобильная бригада ВДВ. По жестокой иронии судьбы их база располагалась в общежитии Славянского колледжа, где когда-то учился Мирошниченко.

Там же в общаге, на пятом этаже, действовал отлаженный, бесперебойно работающий пыточный конвейер. Все транспортировки сопровождались неминуемым полиэтиленовым пакетом на голове. Пакет обыкновенный, мусорный, но всегда намочен в солярке. Этот запах заставлял задыхаться, путал сознание, загоняя пленников в сумеречную прострацию. Перед допросами, всегда сопровождавшихся издевательствами и пытками, раздевали догола. Психологически это было даже тяжелее избиений.

"Приняли жестко. Первый день в плену я до земли не долетал – вшестером футболили ногами, пока я окончательно не вырубился, - говорит Игорь. – Вначале не понял, куда попал, но потом, чуть отойдя от постоянных побоев, уже по нашивкам, по флагам разобрался".

Все, кто бил и издевался, были в новенькой натовской форме, явно не с передовой. Все в масках, которые никогда не снимали.

Пыточная, рассказывает Игорь, представляла собой обычную комнату с решеткой или шведской стенкой, к которой пристегивали истязаемых. В ход шли обычные палки, шланги и стальные прутья. Лупили не разбирая и выборочно. Особо мучительной пыткой оказалось битье по пяткам. После двух недель пыточного конвейера Игорь месяц не мог стоять иначе, чем на мысках. Парню сломали руку. Перебили два ребра. Рукоятью пистолета пробили голову. Раскрошили коренные зубы.

"Мне, конечно же, повезло, - говорит Игорь. – Одного мужика молотили так, что его сломанные ребра проткнули внутренние органы. Он умер в страшных мучениях у нас на глазах. Одного просто расстреляли. Просто так. Второго пристрелили походя. Говорили, что при попытке бегству, но куда там бежать? Видно у человека просто нервный срыв случился, он дернулся, а его грохнули из пистолета, как собаку".

"Раз как-то привязали кого-то нагишом к машине и таскали кругами по двору. Остальных заставляли смотреть. И говорят нам: "Не скажете – завтра вас так катать будем". Так и таскали несчастного до смерти. Кто пытался опустить глаза или отвернуться – страшно били", - вспоминает "Хакер".

Пленных не кормили. И не поили. Люди собирали снег и воду с подоконников.

Мирошниченко повезло и тут. Один боец, видимо знавший Игоря по мирной жизни, как-то дал тому поесть. Одна консервная баночка кильки. Единственная еда за две недели.

Обычно человек, который пытался держаться, выдерживал 3-4 дня, потом подписывал все, что давали следовали следователи и их подручные. Игорь держался почти две недели.

"Как выжил – до сих пор не понимаю", – удивляется он.

Потом часть пленников вместе с Мирошниченко отвезли на Карачун, где оказались катакомбы и подвалы. Там уже кормили. Раз в три дня. И даже поили. Да и били в разы меньше, только когда пьяные тюремщики приходили "оттянуться". Пьянствовали они часто.

Обвиняемый

Через две недели пребывания в катакомбах Карачуна, Игоря внезапно подняли ночью, надели чужую шапку, непременный пакет с соляркой и вывезли в Днепропетровское СБУ. Там уже не били. Более того, увидев в каком состоянии прибыл подозреваемый, оперативники тщательно сфотографировали все побои, чтобы зафиксировать свою непричастность. Дали бинт и перекись водорода. Рука и ребра срослись сами. Через две недели смог становиться на пятки.

За месяц сформировали дело. Были и следователь и адвокат. Инкриминировали "террористическую" 258 статью УК, а также 263-ю "оружейную": дома у Игоря при обыске "нашелся" гранатомет РПГ-26.

Окончательно погубила "Хакера" групповая фотография ополченцев на фоне сбитого вертолета генерала Кульчицкого. Идентифицировали его улыбающееся лицо на фотографии однозначно, отпираться было бесполезно. 15 лет без права амнистии.

После приговора перевели в СИЗО. Посадили к ворам. Уголовники же принципиально придерживались аполитичной линии, жили по своим понятиям и с миром "политических" не пересекались.

"Среди воров, особенно проходящих по тяжелым статьям с длительными сроками, были люди, рвавшиеся в ополчение, – рассказывает Игорь. – Есть прямо говорившие: "Да я пойду и совершу подвиг. Лучше рискнуть, чем тут "пятнашку" корячиться!". Но были и другие, поддерживающие Украину.

Освобожденный

Еще до приговора один из следователей предложил свои услуги: за 50 тысяч гривен поменять статью на более легкую (от 3-х до 7 лет) или внести в списки на обмен. Денег таких не было. Мать безрезультатно писала жалобы и ходатайства. Оставалось ждать этапа.

26 декабря 2014 колонна из девяти автобусов с пленными прибыла к точке обмена. 225 ополченцев и гражданских лиц обменяли в тот раз на 151 украинского силовика. В ходе обмена никаких документов никому не вернули. Мирошниченко собственноручно написал заявление на обмен. Всем ополченцам сказали: "Вы по прежнему в розыске. Вас будут искать, находить и сажать на конкретные сроки ".

При этом настоящих ополченцев в партии было не более трети. Большинство же обычные граждане, так называемые "бытовые сепаратисты", схваченные по наводке знакомых или за неудачное слово или сообщения в соцсети. И подкинутая при обыске граната. После трех-четырех дней пыток любой подпишет все, что скажут. Свидетельства и отпечатки пальцев никому не нужны - все, что нужно, выбьют в виде признательных показаний.

"Они ведь лупят смертным боем всех – нас, гражданских, женщин, стариков – без разницы. Признаваемость 100%. Забитых до смерти никто не считает, - рассказывает Игорь.

В Авдеевке освобожденных предъявили прессе и представителям ОБСЕ. Оттуда отправили в Донецк, поселили в общежитии. Всех проверили, выявили шестерых агентов украинских спецслужб.

Освобожденным помогали чем могли. С ними работали психологи, ведь физически восстановиться оказалось легче, чем психологически. Многие вернувшиеся из плена не выдерживали – нервные срывы, истерики. Люди не спали по ночам, многие были морально сломлены. Огромную помощь оказывали волонтеры Валя и Галя. Оформляли документы, помогали со статусом беженца тем, кто хотел уехать в Россию.

Игорь решил: "не забудем, не простим". И пошел в Донецкий военкомат искать место в строю. К его удивлению места не нашлось – Новый год, Рождество, "полный комплект". Кто-то подсказал, что в Луганске таких проблем не будет. 6 января Игорь прибыл в Луганск и определился в Первый казачий полк имени атамана Платова (в настоящее время 11 батальон территориальной обороны).

Пути назад нет

Дальше были бои под Дебальцево, первая атака на Санжаровку, неприступные оборонительные сооружения киевских силовиков. Перед самой ротацией два снаряда украинского "Града" попали в дом, где располагался его взвод. Выжили, хотя Игоря и его товарища Игоря Каратаева с позывным "Катай" завалило разбитой крышей. Мирошниченко две недели не мог разогнуть спину и выполнять какие-либо работы, Каратаев ушиб шейный отдел позвоночника и почти месяц ходил в нашейном корсете. Лечились уже дома – все подразделение по ротации отправили назад, под Станицу Луганскую.

Всю весну и половину практически каждодневно были обстрелы и "бодание" с разведдиверсионными группами киевских силовиков.

Неделю назад глупо погиб боевой товарищ Игоря – Виктор Николаев. Вместе с ним был тяжело ранен Каратаев.

В тот день "двойка" - снайпер и оператора ПТРК (противотанковый ракетный комплекс – примечание ЛуганскИнформЦентра) - искала место для очередной позиции. На подходе услышали характерный щелчок и приняли его за рикошет пули – через реку тут частенько работают украинские снайперы. Присели, начали осматриваться. Взрыв. Оказалось, что сорвали растяжку самодельной мины. Пятидесятилетний русский доброволец из Йошкар-Олы, археолог, так и не дописавший свою диссертацию, необычайно светлый человек Виктор Владимирович Николаев умер от полученных ран по дороге в больницу.

Каратаев получил множественные осколочные ранения по всему телу, взрывом ему разорвало рот, перебило фаланги пальцев на правой руке. Три осколка в глазу. Два достали врачи Луганской Республиканской клинической больницы. Один застрял в стекловидном теле, разрушен хрусталик. Парня ждет несколько операций, ног врачи обещают, что зрение сохранят.

"Что поделаешь, это война. Тут всякое бывает…. Однако, пути назад нет. Простить невозможно. У нас один путь. Мы дойдём до победы!" – говорит Мирошниченко.