После скандала с допингом, завершившегося для талантливой фигуристки Камилы Валиевой дисквалификацией на четыре года, многим захотелось разобраться в деятельности организации WADA. Тем более что в интернете появилось много информации, вызывающей немало вопросов. И самый главный из них – почему одним можно, а другим нельзя?

После Олимпиады 2016 в Рио группа хакеров Fancy Bears взломала базу данных WADA и опубликовала серию секретных документов. В одном из них утверждалось, что американская гимнастка Симона Байлз на Олимпиаде провалила четыре допинг-теста. В пробах спортсменки, сданных в дни финалов с 11 по 16 августа, нашли метилфенидат – психостимулятор, внесённый WADA в список запрещённых. Тогда же, кстати, вскрылись данные о проваленных допинг-тестах ещё нескольких спортсменов из США, включая теннисисток Уильямс.

Выяснилось, что четырехкратная Олимпийская чемпионка Байлз сидит на допинге официально, потому что есть терапевтическое разрешение. Как и большая часть норвежской команды, принимающей допинг в виде исключения, потому что они все – астматики. Вся эта информация проникла в интернет и стала открытием для тех, кто считал, что спорт – это выше, быстрее, сильнее и без стимуляторов.

О системе контроля над спортсменами корреспондент «Южной службы новостей» поговорил с заслуженным мастером спорта России, олимпийской чемпионкой, депутатом Государственной думы РФ Светланой Журовой.

«Я считаю, что хакеры не имеют права вскрывать информацию, касающуюся личных данных, особенно о заболеваниях. Никто не хотел бы, чтобы его диагноз узнал весь мир, давайте быть честными. Это незаконно и это не правильно, – заявила с негодованием наша собеседница. – Медицинские комиссии в каждой федерации вот такие случаи, как с американкой Симоной Байлз, или с сестрами Уильямс, рассматривают в закрытом режиме, и информация не разглашается. Спортсмены предоставляют справки о своих заболеваниях, терапевтическое разрешение на использование ряда препаратов, о которых, по большому счету, мир не должен знать. Мир может догадываться об этом, но знать – не имеет права. За это можно подать в суд».

Спортсмен, по словам Светланы Журовой, может иметь заболевание, при котором подразумевается использование препаратов. Медицинская комиссия при федерации и та самая WADA будут решать – допустить ли терапевтическое разрешение.

«Любой спортсмен может, имея показания к применению препаратов, сделать терапевтическое разрешение и принимать их. Русский ты, американец, норвежец – не важно. Просто ты должен доказать, что тебе жизненно необходимы эти препараты. Иначе ты умрешь, или здоровье ухудшится. Решение принимается по каждому отдельному спортсмену. И вот когда в пробе этого спортсмена появляется положительный результат, эта информация направляется в федерацию, медкомиссия видит, что этот препарат был ими же разрешен – и вопрос снят. Эти препараты заранее проговариваются, согласовываются, в каком объеме. Каждый год эта информация по каждому спортсмену предоставляется в медкомиссию. Это все давно разработано, – рассказывает Светлана Журова. – Наш спортсмен, если он астматик, может тоже пользоваться препаратами и согласовать их применение с медкомиссией».

Вопрос в другом, считает олимпийская чемпионка. В неравенстве. Спортсмены, принимающие допинг по терапевтическому разрешению, соревнуются с другими спортсменами, которым грозит жесточайшая дисквалификация, если в их крови найдут даже микродозу того же препарата.

«В этом весь нонсенс этой ситуации. Не делать же специальные соревнования для астматиков? Они могут тоже в суд подать за ущемление своих прав – чем они хуже людей, которые не болеют астмой? У людей просто есть это заболевание. Но ведь никто не может запретить им заниматься спортом, – рассказывает Светлана Журова. – Более того, если с раннего возраста выявлять таких детей, то можно выращивать из них олимпийских чемпионов. К примеру, в Америке детей с гиперактивностью специально выявляют. Ведь по сравнению со среднестатистическим ребенком такой юный спортсмен уже в раннем возрасте будет отличаться некоторыми повышенными свойствами характера, способствующими спортивной карьере. А если ему еще и препараты давать – всевозможные разрешенные ему психостимуляторы, это еще ему добавляет преимущества. Как ты этого человека обгонишь, обпрыгаешь, оббегаешь, обплывешь? Больше скажу. У нас препараты, которые показаны при синдроме отсутствия внимания и гиперактивности, назначаются только через психиатра, с постановкой на учет. И скажите, сколько нормальных родителей в нашей стране готовы поставить своего ребенка на психиатрический учет? А в Америке такие препараты выписывает обычный доктор, терапевт. И без этого препарата ребенка в школу не возьмут, в спортивную секцию не примут. У нас и у них другой подход к этой проблеме. Такие же реалии в Европе. Поэтому они и правила, регулирующие систему допинг-контроля, придумывают для себя».

Система контроля у спортсменов – очень строгая, утверждает спортсменка. Представьте себе ситуацию: что-то случилось со спортсменом. Врач выписывает ему препарат. В первую очередь спортсмен должен сообщить о выписанных лекарствах, даже не принимая их, в медкомиссию. «У нас есть такая система АДАМС — это электронный профиль спортсмена, в котором содержится информация о его местонахождении, пройденных допинг-тестах и их результатах, разрешениях на терапевтическое использование запрещенных в спорте субстанций и/или методов, – рассказывает Светлана Журова. – Бывает, что спортсмен ждет ответа, – можно ему принимать этот препарат или нельзя. И нередко бывает так, что получает отрицательный ответ, подразумевающий принятие аналогов, которые могут и не продаваться в России. Но это проблемы спортсмена. Выпьете то, что доктор прописал – получите дисквалификацию. Российские спортсмены на свой страх и риск вынуждены принимать необходимые им лекарства и потом доказывать, что это было жизненно необходимо и добиваться терапевтических разрешений. А вот для Байлз и Уильямс все это решается одним щелчком пальцев. Таковы реалии, мы живем в совершенно разных координатах».

Фото: https://infopovod.ru/, http://up.or-dpo.ru/, https://news.day.az/